Гроза 3 - Страница 48

Обер-лейтенант вновь посмотрел на восток. Из-за наливающейся чернотой далeкой тучи выползли тeмные точки. В недосягаемой для, находящихся на вооружении их дивизионной группы, малокалиберных зениток высоте летели русские самолeты. Утешало, что летели не к ним, а скорее всего на Берлин. Хоть и великий грех радоваться чужому горю, но угрызений совести обер-лейтенант не испытывал. Его задача удержать кусок железнодорожного полотна, перепаханный воронками луг, остовы теплиц и две улицы пригорода, волею судьбы оказавшиеся на участке обороны его батальона, да постараться сохранить жизнь более чем семи сотням человек, отданным под его командование. Или, по крайней мере, не зазря уложить их в землю.

А о Берлине пусть беспокоится фюрер, объявивший город крепостью. А крепости, согласно приказу того же фюрера, не сдаются.

«А если враг не сдаeтся, то его уничтожают!»

Именно эту фразу русские печатали в листовках, высыпаемых на головы защитников Германии во всe возрастающем количестве. Жителям столицы повезeт, если советские бомбардировщики ограничатся только «бумажными бомбами». Но вряд ли. Большевистские самолeты всe ползли и позли, являя на свет божий одну эскадрилью за другой, сменяя плотные ромбы полков, выстраивая рваные ленты дивизий. Такой силищей листовки не возят. Кажется русские решили сравнять злосчастную столицу Германии с землeй.

На КП батальона пожилой начальник штаба приготовил комбату, годящемуся ему в сыновья, отчeт о вооружении батальона. Подслеповато щуря глаза он начал перечислять количество пулемeтов, винтовок и пистолетов разных марок, состоящих на вооружении подчинeнных им солдат, наличие гранат и патронов, состояние материальной части в миномeтной батарее. Обер-лейтенант слушал этот отчeт вполуха, существенных изменений со времени последней инвентаризации не происходило. Разве, что привезли несколько новых чешских пулемeтов взамен того старья, что досталось им при формировании. Фольксштурму выделяли вооружение по остаточному принципу, подразумевая, что боевых действий ополченцам вести не придeтся. Кто ж ожидал, что русские внесут в эти планы столь кардинальные поправки.

Главной задачей этой внеплановой ревизии было приведение вооружения рот и взводов к какому-то подобию стандарта. Раз уж им достались четыре типа винтовок, то пусть они находятся в одном подразделении. Немецкие «маузеры» в первой роте, австрийские «манлихеры» во второй, а третьей придется осваивать трофейные французские и бельгийские винтовки. А то предыдущий комбат не столько готовил своe подразделение к боям, сколько искал повод сбежать в тыл. Нашeл всe-таки. Трудно не найти, если имеешь высокопоставленных родственников. Сейчас он наверняка несeт тяжкую службу в окрестностях Мюнхена, или каком-нибудь другом столь же «опасном» месте.

- Вилли, боеприпасов всего лишь на пару часов серьeзного боя, не больше. - Подвeл итоги своего доклада начальник штаба.

- Если мы продержимся эту пару часов.

Обер-лейтенант проигнорировал обращение по имени. Гауптманн знал своего командира с детства, имел полное право так называть обер-лейтенанта Енеке, ветерана Польской и Французской кампаний и кавалера двух железных крестов, пылящихся дома в серванте вместе с заключением о непригодности данного обер-лейтенанта к военной службе по причине тяжeлого ранения. Сам начальник штаба имел такую же справку, выданную ему в далeком восемнадцатом году. Как и большинство других офицеров и унтер-офицеров батальона, списанных со службы в разное время, но вновь понадобившихся Рейху.

- Плохие новости? - Насторожился гауптманн.

- Да, большевики поменяли стоящий перед нами батальон.

Обер-лейтенант решился сказать это, хотя до последней минуты надеялся, что Гофман ошибся. Но не стоило обманывать самого себя. Если перед батальонами, держащими оборону в городе, ещe неделю назад появились морские пехотинцы, то и перед ними должна произойти смена частей. Вот только кого послало им провидение в лице русского командования?

- И кто перед нами? - Высказал аналогичную мысль начштаба.

- Был бы знаком с русским командармом, спросил бы. - Сыронизировал Вилли.

Гауптманн изобразил подобие улыбки, вытащил из лежащей на столе пачки сигарету, прикурил, сделал две длинные затяжки и, уставившись пустым взглядом в сторону заложенного мешками с песком окна, надолго замолчал. Обер-лейтенант ему не мешал. Говорить не хотелось, да и обсуждать, по большому счeту, было нечего. Всe и так ясно без долгих разговоров и красивых слов. Сейчас свежая русская часть непременно проведeт разведку, обнаружит их «инвалидную команду» и обязательно нанесeт удар именно на их участке. Они сами поступили бы точно также. Так почему противник должен вести себя иначе?

- Что с мальчишками делать будем? - Обер-лейтенант оторвал своего начальника штаба от раздумий.

- Что могли уже сделали. - Вздохнул гауптманн. - Дальше нынешних позиций отводить некуда.

Ещe две недели назад, впервые проинспектировав полученный под командование батальон, обер-лейтенант Енеке приказал всех солдат моложе семнадцати лет свести в два учебных взвода и отправить их на самый тыловой, из возможных, рубежей. Там они и проходили обучение под командой двух пожилых фельдфебелей. Имей он такую возможность, Вилли отправил бы этих молокососов ещe дальше от передовой, но опасался, что там они попадут в руки фельджандармерии. А те любого человека в военной форме находящегося дальше нескольких километров от фронта подозревают в дезертирстве. И попробуй докажи, что это не так. А не смог оправдаться, в лучшем случае штурмовой батальон, в худшем петля на ближайшем подходящем дереве или фонарном столбе. Видели они с начальником штаба такие украшения не далее как позавчера, причeм одному из повешенных на вид было лет шестнадцать, не больше.